3. Основные этапы формирования ибг

Имущественные ИБГ стали появляться в российской экономике, начиная с 1993 г. Инициаторами их создания и одновременно центральными элементами были три типа структур:

- крупные банки;

- крупнейшие предприятия;

- специально создаваемые финансовые структуры (в форме одного, а чаще нескольких юридических лиц).

Следует также отметить, что в нефтяной промышленности основным инициатором создания ИБГ было государство, которое в процессе приватизации сформировало в отрасли вертикально интегрированные компании. Также государством были созданы такие крупнейшие сырьевые ИБГ, как Газпром, РАО ЕЭС России и РАО Норильский никель.

Большая часть имущественных ИБГ была создана банками, которые непосредственно или через созданные ими финансовые компании уже в первой половине 90-х гг. стали активно скупать акции промышленных предприятий. Опираясь на приобретенный пакет акций (а также на неформальные права кредиторов), банки стали активно участвовать в процессе управления предприятиями.

В период ваучерной приватизации 19931994 гг. крупные пакеты акций промышленных предприятий чаще всего приобретались на чековых аукционах. Затем наиболее распространенной формой стали конкурсы с инвестиционными условиями. В конце 1995 г. контрольные пакеты акций ряда крупнейших промышленных предприятий были куплены несколькими ведущими банками на так называемых залоговых аукционах. Известны также случаи приобретения банками предприятий реального сектора за долги, хотя они достаточно редки. Так, в частности, под контроль МОСТ-банка (опосредованно, через учрежденную им компанию МОСТ-ойл) попала Московская топливная компания, осуществляющая оптовую и розничную торговлю нефтепродуктами в Москве.

Почему российские банки стали скупать предприятия реального сектора? Сами финансисты и наиболее лояльные к ним аналитики чаще всего называли три причины.

1. Аксиому, согласно которой в долгосрочном плане банки не могут жить лучше, чем их клиенты, российские банкиры после окончания периода гиперинфляции усвоили достаточно быстро. Началась острая конкуренция за обслуживание счетов крупных промышленных предприятий. Стала расти доля кредитов, выдаваемых промышленности и другим отраслям производственной сферы, а также единичные объемы и сроки кредитования. Но всем было очевидно, что в российских условиях кредитовать предприятие, которое не контролируешь, дело слишком рискованное. Стало ясно и другое: стандартные механизмы контроля банка над заемщиком недостаточны.

2. Опасение иностранной конкуренции (которая, впрочем, так и не стала сколько-нибудь существенным фактором). До кризиса августа 1998 г. многие полагали, что относительно скоро в Россию придут крупнейшие иностранные банки и получат право обслуживать российские предприятия. И тогда российские банки, которые не смогут конкурировать с ними по широте спектра и качеству предоставляемых услуг, потеряют своих лучших клиентов, если только не будут одновременно их совладельцами. (Наиболее часто эта точка зрения озвучивалась известным российским экономистом Е. Сабуровым, который был министром экономики в первом правительстве президента Б. Ельцина, а затем директором Института проблем инвестирования банка Менатеп.)

3. Крупнейшие российские, и в особенности московские, банки с начала 90-х гг. сосредоточили у себя лучших отечественных аналитиков и менеджеров, в том числе и в области промышленности. Тех самых, которые способны разрабатывать и анализировать бизнес-планы, организовывать технологические цепочки, реструктурировать предприятия.

Однако у каждой медали есть, как известно, и оборотная сторона. Во-первых, российские банки были заинтересованы в промышленных предприятиях не только как в заемщиках. Был и другой, не менее важный интерес установить контроль над финансовыми потоками предприятий со всеми вытекающими отсюда последствиями. Во-вторых, как показала практика, сам банковский контроль над предприятием оказывался нередко первым шагом на пути перехода этого предприятия в частную собственность хозяев или менеджеров банка, которые справедливо полагали, что владение крупными промышленными активами обеспечивает им в долгосрочном плане более надежное положение в российской экономической элите. И наконец, экспертный и менеджерский потенциал банков оказался в большинстве случаев недостаточным для того, чтобы обеспечить необходимую реструктуризацию подконтрольных предприятий. (Однако следует ясно понимать, что, по крайней мере до 1998 г., ни у самой промышленности, ни у одной из ветвей государственной власти не было не только равного, но даже и сопоставимого человеческого потенциала.)

Можно указать еще две причины активной экспансии российского банковского капитала в промышленность, относящиеся уже к сфере психологии. Так, есть основания полагать, что ряд создателей и собственников крупных банков по своему менталитету не были банкирами изначально, и так и не стали ими. Ценности реального дела и владения чем-то реальным оставались для них приоритетными. Например, о М. Ходорковском именно так неоднократно публично отзывались его ближайшие соратники. Кроме того, как минимум с 1994 г. в деловых кругах и экспертном сообществе утвердилось мнение, что глобальный кризис российской банковской системы в среднесрочной перспективе неизбежен, и он обязательно приведет к гибели значительной части крупных банков. Разногласия касались лишь сроков (в течение ближайшего года, трех или пяти) и процента обреченных банков (30, 50 или 70%). Экспансия в промышленность (которая никуда не денется и которой все равно не дадут умереть), возможно, была для некоторых банкиров реакцией на эту перспективу.

В случае, когда инициатором формирования и центральным элементом ИБГ становилось крупное промышленное предприятие, оно, как правило, начинало с того, что создавало свои карманные банки или устанавливало контроль над уже существующими. Затем достраивалось прочее необходимое финансовое и торговое окружение, т. е. учреждались или покупались торговые дома, страховые и инвестиционные компании, пенсионные фонды и т. д. Крупномасштабная экспансия таких ИБГ в другие отрасли промышленности была достаточно редким явлением, характерным прежде всего для крупнейших компаний сырьевого сектора топливно-энергетических и металлургических. Обычно она сводилась к движению вверх или вниз по основной технологической цепочке.

До августа 1998 г. промышленные ИБГ проявляли меньшую активность и привлекали меньшее внимание, чем банковские. Тем не менее следует указать на то, что бесспорные лидеры российского бизнеса группы Газпром и ЛУКОЙЛ имеют именно промышленное происхождение. Среди других ИБГ подобного типа по масштабам и успешности в бизнесе, можно выделить группы, сформировавшиеся вокруг Сургутнефтегаза, Северстали, Красного Октября, Черкизовского мясокомбината.

Третья схема формирования имущественных ИБГ (когда в качестве центрального элемента выступает специально созданная финансовая структура) использовалась значительно реже двух первых и еще реже приводила к успеху. Дело в том, что до сих пор в России оказалось невозможным появление такого типа экономического агента, как крупный и успешный отечественный портфельный инвестор. Обладая только пакетом акций промышленного предприятия невозможно получить ни дохода, ни влияния. Претендент на роль центрального элемента имущественной ИБГ должен предложить ее потенциальным участникам какие-то принципиально важные для них услуги, в противном же случае его пакет акций будет через какое-то время либо размыт, либо оспорен. Но это означает, что этот претендент если он не банк или не промышленное предприятие должен, априори, обладать значимыми рыночными или нерыночными преимуществами. Поэтому не удивительно, что наиболее успешными примерами реализации третьей схемы являются АФК Система и АДС Волгопромгаз, особые отношения которых с московскими и самарскими властями общеизвестны (АДС Волгопромгаз, кроме того, всегда опиралась на поддержку Газпрома). Единственным широко известным контрпримером выглядит группа Биопроцесс-НИПЕК. Она существует уже длительное время и выглядит вполне успешно, но нам не известно, какие именно особые стартовые условия она имела, кем и когда они были созданы.

В истории формирования имущественных ИБГ естественным образом выделяются три этапа: