Глава 1. "Новое право": основные направления интерпретаций

243

варный и безденежный "трудовой эквивалент" (равное потребле­ние — за равный труд) на первой фазе коммунизма. Тем более что была введена карточная система, предусматривавшая единообраз­ное распределение предметов питания в городе и деревне и опре­делявшая количество продуктов, подлежащее выдаче населению на основе классового принципа (т. н. "трудовой продовольственный паек")¹.

Для этого социалистического производства и снабжения вре­мен "военного коммунизма" характерно и то, что пользование бла­гами, находящимися в руках государства (жилищем, железнодо­рожным и городским транспортом, почтой, телеграфом, коммуналь­ными услугами, медицинской помощью, услугами школы, вузов, театров и т. д.), было бесплатным и определялось в политико-адми­нистративном порядке.

Рейснер правильно отмечает соответствие всех этих социали­стических начал "военного коммунизма" ленинским положениям о превращении всего населения в рабочих и служащих одного всена­родного, государственного "синдиката". Он прав и тогда, когда, срав­нивая "военный коммунизм" и нэп, подчеркивал "опыт довольно высокого развития социалистического хозяйства"² (в смысле гос­подства начал социализированного производства и распределения) при "военном коммунизме", который выражал собой строй макси­мально возможной в тех условиях коммунизации всей жизни об­щества (последующий опыт тотальной социализации посленэпов-ской эпохи остался Рейснеру неизвестным).

Для Рейснера последовательное "социалистическое примене­ние начал равенства" при "военном коммунизме" — это одновре­менно "правовой строй военного коммунизма", воплощение "требо­вания пролетарского права в его наиболее чистой классовой форме, поскольку это вообще возможно в переходную эпоху"³. С подобны­ми утверждениями можно согласиться лишь в том смысле, что то, что Рейснер именует пролетарским или социалистическим "равен­ством", "справедливостью", "правом", действительно вполне адек­ватно, последовательно и полно обнаружило себя и воплотилось в строе, порядках, режиме "военного коммунизма". Но суть дела в том, что это как раз и не был правовой строй, правовой порядок,

¹ Там же. С. 218—219.

² Там же. С. 218.

³ Там же. С. 219.

⁴ Там же.

¹ Предметы питания, согласно декрету от 30 октября 1918 г., распределялись по 4 категориям "трудового населения": 1) рабочие физического труда, занятые в со­ветских предприятиях и учреждениях; 2) лица, занятые умственным и конторским трудом на советских предприятиях и учреждениях; 3) лица, занятые в частных предприятиях, учреждениях и хозяйствах, не эксплуатирующие чужого труда; 4) сельское население, для которого устанавливалась твердая норма для личного потребления и хозяйственных надобностей, причем все продукты сверх этой нормы изымались в качестве "излишков" и поступали в государственный фонд.

² Там же. С. 221.

³ Там же.

244 Раздел Ш. Марксистская доктрина и социалистическое правопонимание правовой режим. Точно так же неправовыми были и т. н. пролетар­ское "равенство", "справедливость", "право".

Не повторяя всех перипетий пролетарско-идеологизированно-го способа использования в рейснеровской концепции слов из тра­диционного юридического словаря, отметим здесь самое главное: неправовой характер т. н. пролетарского (социалистического) "ра­венства" предопределяет неправовой характер и т. н. пролетарской (и социалистической) "справедливости" и "права". А это пролетар­ское (социалистическое) равенство, — как в концепции Рейснера, так и в реальной действительности диктатуры пролетариата и со­циализации жизни людей и общества в целом, — фактически пред­ставляет собой равную для всех обязанность трудиться в условиях всеобщего принудительного труда. Но такое насилие к труду, оди­наково применяемое ко всем, — это как раз свидетельство состоя­ния бесправия, отсутствия свободных индивидов—субъектов пра­ва, в том числе и в сфере труда и его оплаты, отрицания правового (добровольного, договорного) характера трудовых (и связанных с ними иных) отношений. Правовое равенство в сфере труда, как минимум, предполагает свободный, добровольный, непринудитель­ный характер труда, равное у каждого индивида право (свободу) собственного выбора — трудиться вообще или не трудиться, лич­ное свободное согласие на определенный труд за договорно опреде­ляемую плату и т. д. Такое правовое равенство в рассматриваемых Рейснером условиях "военного коммунизма" и вообще социализа­ции средств производства абсолютно исключается.

Когда Рейснер принудительный для всех труд выдает за "ра­венство" как меру пролетарского (социалистического) "права" и его "справедливости", то он не замечает того принципиального об­стоятельства, что подобное "равенство" (и в его теории, и в со­циалистической практике) не является и не может быть правовым именно потому, что оно по существу носит не позитивный, а нега­тивный характер: т. н. "равенство" в принудительном труде — это лишь видимость "равенства" несвободных, а по существу — как раз радикальное отрицание свободного индивида, отрицание инди­видуальных прав и свобод и вместе с тем права вообще.

Правового равенства нет и не может быть также и в отноше­ниях между трудовым вкладом подневольного, принужденного к труду работника и выдаваемым ему "трудовым пайком", разряд и размер которого тоже устанавливаются в административно-власт­ном порядке. Т. н. "трудовой эквивалент" в условиях социализации средств производства и продуктов труда фактически представляет собой не эквивалентную (равную) оплату труда (без товарно-де­нежных и договорно-правовых отношений, механизмов и норм оп­ределение такого эквивалента просто невозможно), а лишь мини­мум "трудового пайка" по классовому принципу (лишение пайков "нетрудящихся", распределение пайков среди "трудящихся" по