logo
Философия1

Глава 1. Античная философия права

437

называемых actiones bonae fidei, — отмечал Т. Кипп, — судья, под­чиняясь требованиям aequitas, присуждал ответчика к уплате ист-/цу ex fide bona (добросовестно) известной денежной суммы, причем здесь имелось в виду, конечно, bonum et aequum... То, в чем можно было видеть соответствие bona fides и aequum, фиксировалось прак­тикой и непрерывной работой юристов как правовая норма"1.

Для развивавшейся в римской юриспруденции концепции раз­личения права и закона весьма показательно суждение юриста Павла о соотношении справедливости и преторского права. "Гово­рится, — отмечал он, — что претор высказывает право (выносит решение), даже если он решает несправедливо; это (слово) относит­ся не к тому, что претор сделал, но к тому, что ему надлежало сделать" (Д.1.1.11).

Здесь, следовательно, справедливость (требование справедли­вого равенства и эквивалента) выступает в качестве необходимого свойства самого права и конституирующего момента его понятия.

Необходимость соответствия требованиям такой правовой спра­ведливости распространяется на все источники права, в том числе и на закон. Отсюда и характерное для многих определений закона (и вообще источников действующего права), даваемых римскими юристами, подчеркивание моментов юридико-содержательного ха­рактера, а не просто его формально-процедурная дефиниция.

Так, Папиниан дает следующее определение закона: "Закон есть предписание, решение мудрых мужей, обуздание преступле­ний, совершаемых намеренно или по неведению, общий обет госу­дарства"2. На более абстрактном языке последующего времени можно сказать, что в приведенном определении закона затрагиваются, в частности, такие его черты, как его общеимперативность, разум­ность, социальность (антикриминальность), общегосударственный характер (в смысле святости закона для самого государства и необ­ходимости его соблюдения всеми).

Аналогичные характеристики закона (в смысле всех источни­ков действующего права) содержатся и у юриста Марциана, соли­даризирующегося со следующим определением греческого оратора Демосфена: "Закон есть то, чему все люди должны повиноваться в силу разных оснований, но главным образом потому, что всякий закон есть мысль (изобретение) и дар бога, решение мудрых людей и обуздание преступлений, совершаемых как по воле, так и помимо воли, общее соглашение общины, по которому следует жить нахо­дящимся в ней"3. С большой похвалой Марциан приводит и опреде-

1 Кипп Т. укэз.соч. С. 10—11.

2 См.: Перетерский И.О. Указ.соч. С. 105.

3 Там же.: Под "общиной" в приведенном положении имеется в виду полисный коллектив, полис, т.е. то же самое, что в определении Папиниана обозначено как "государство".

яение закона, данное стоиком Хрисиппом: "Закон есть царь всех божественных и человеческих дел; нужно, чтобы он стоял во главе как добрых, так и злых, вождем и руководителем живых существ, которые по природе принадлежат к общине, мерилом справедливо­го и несправедливого; (закон) приказывает делать то, что должно быть совершено, и воспрещает совершать то, что не должно быть совершаемо"1.

Отмеченные юридико-содержательные свойства закона под­разумеваются во всех иных контекстах трактовки права, включая юридико-технический анализ закона и иных источников позитив­ного права. Так, например, когда юрист Модестин пишет, что "дей­ствие (сила) права: повелевать, запрещать, разрешать, наказывать"2, то при этом предполагается, что подобные формализации и класси­фикации правовой императивности имеют смысл (и силу) лишь постольку, поскольку речь идет об императивах (велениях) именно права, т. е. справедливого права. Данное принципиальное обстоя­тельство ясно подчеркивают сами юристы. Так, Павел пишет: "То, что воспринято вопреки началам права, не может быть распростра­нено на последствия"3. Иначе говоря, то, что противоречит принци­пам (началам) права, не имеет юридической силы.

Ту же мысль развивает и юрист Юлиан: "Тому, что установ­лено вопреки смыслу права, мы не можем следовать как юридиче­скому правилу"4.

Данные идеи получили свою дальнейшую конкретизацию в детально разрабатывавшихся римскими юристами правилах и прие­мах толкования норм позитивного права, призванных обеспечить адекватное установление правового смысла толкуемого источника. Много внимания этой проблематике уделял, в частности, юрист Цельс. Приведем некоторые его высказывания: "Знать законы — это значит удержать не их слова, но их содержание и значение...' Является более милостивым толкование законов таким образом, чтобы сохранялась их воля... При двусмысленности слов закона надо, скорее, принимать то значение, которое лишено порока, в особенно­сти когда из этого может быть сделано заключение о цели закона... Является несправедливым, не рассмотрев весь закон, решать дело и давать ответ на основании какой-либо частицы закона... То, что было введено не в силу разумного основания, но по ошибке, а затем поддерживалось путем обычая, — не имеет силы в отношении сход­ных случаев"6.

[ Там же.

Там же. С. 106. У Цицерона речь соответственно шла о велениях и запретах, у Юриста Квинтилиаыа - о воздаянии, ограничении, наказании, запрещении и дозво­лении.

' Там же. С. 107. , Там же.

Там же. С. 107, 109—110.

438