logo
Философия1

Глава 1. "Новое право": основные направления интерпретаций 253

точки зрения). Право с его высшим критерием "справедливости" оказывается, по признанию Рейснера, "безмерно гибкой и двусмыс­ленной идеологией, которая именно благодаря такому своему свой­ству оказывается в состоянии освятить принципом справедливости самые противоположные классовые интересы, и притом при помо­щи вполне "справедливой" справедливости"1.

В духе такой классовой релятивизации смысла права и спра­ведливости и сконструированы Рейснером различные типы клас­сового права. В этих типах права под "справедливость", по его сло­вам, "были подставлены различные классовые интересы", так что "в одном месте она оправдывала крестьянский коммунизм и му­жицкое право на землю, в другом — крепостную власть барского благородства, в третьем — буржуазное господство плутократии или эксплуататора-капиталиста, а в четвертом — с такой же легкостью смогла принять в качестве мерила равенства и распределения тру­довое начало и соорудить превосходнейшую пролетарскую спра­ведливость"2.

Классовое право, таким образом, представляет собой у Рейс­нера тот же самый классовый интерес, психически "переживае­мый" и словесно обозначаемый в особых идеологических выраже­ниях ("справедливость", "равенство", "неравенство"). Поскольку эти классовые психическо-идеологические представления о "справед­ливости" в концепции Рейснера лишены адекватного содержания (свободы) и объективного мерила правового равенства (всеобщего масштаба и равной меры формального равенства индивидов, рав­ной меры свободы для различных лиц), постольку такая "справед­ливость" фактически оказывается пустой и всеядной "идеологиче­ской формой" (вербальным идеологическим клише, словесной обо­лочкой) для любого классового интереса.

Подобная подмена справедливости классовым интересом ли­шает ее правового качества. Вопреки утверждениям Рейснера об отличии справедливости от целесообразности классовая справед­ливость (и классовое право в целом) оказывается у него по сущест­ву тождественной классовой целесообразности (классовой власти и политике). Классовое право в его концепции — это фактически та же классовая политика, но лишь переживаемая, представляемая, выражаемая и осуществляемая в особых "идеологических" словах ("справедливость", "равенство", "неравенство"), которые лишают­ся своего адекватного объективного смысла и наделяются нужным (классово-целесообразным) для соответствующего случая содер­жанием.

Усилия Рейснера обосновать наличие пролетарского права по­средством психологической концепции субъективного классового

1 Рейснер МЛ. Право. С. 24.

2 Там же.

1 Там же.

2 Там же. С. 25.

9-160

254 Раздел Ш. Марксистская доктрина и социалистическое правопонимание

права оборачиваются, как и попытки сторонников иных концепций пролетарского права, в конечном счете девальвацией права как права. Всем этим подходам присущ один и тот же порок: для того, чтобы доказать наличие пролетарского права, в них предваритель­но нечто неправовое выдается за право. То, что т. н. пролетарское право — это право, "доказывается" игнорированием сути и специ­фики права вообще.

Уже в 20-е годы (Стучка, Пашуканис и др.) и в последующее время (Вышинский и др.) правовые взгляды Рейснера были под­вергнуты критике за "уступки" психологизму и идеализму, отрыв права от политики и государства, трактовку советского права в качестве компромисса различных систем классового права, в том числе и буржуазного, толкование права как идеологии "справедли­вости" и "равенства", признание (вопреки марксистской традиции) наряду с буржуазной также и "пролетарской юридической идеоло­гии" и т. д.

При этом явно преувеличивался "немарксизм" Рейснера, за­малчивался и игнорировался его вклад в советскую правовую тео­рию и практику. Ведь как бы то ни было, но именно при содействии и под влиянием рейснеровской психологической концепции субъек­тивного пролетарского права в нужный для новой власти момент и в очень удобном для нее виде были сформулированы положения Декрета № 1 о пролетарском "революционном правосознании" и т. д. Кроме того, к Рейснеру восходит и ряд ключевых понятий ("социалистическое право", "социалистический правопорядок" и т. д.), которые в дальнейшем, в 30-е и последующие годы, в том или ином толковании вошли в арсенал марксистского правоведения.

Со своей стороны, Рейснер отмечал, что критики его трудов не знакомы с их содержанием, не поняли и не оценили их значение в плане развития марксистского учения о праве как идеологическом явлении. Защищая свой подход как подлинно марксистский, он, в свою очередь, обвинял зарождавшуюся марксистскую теорию пра­ва в "экономизме", игнорировании специфики правовой и полити­ческой надстройки, непонимании идеологической природы права, его классово-психологических свойств, неправильном толковании классового характера права, отождествлении права и власти, пра­ва и государственного законодательства и т. д.

Вообще марксистские теоретики до и после революции, по мнению Рейснера, основное внимание уделяли вопросам государ­ства и религии, оставив без должного критического анализа пра­вовую идеологию — "опиум права", "правовую заразу", "право­вой яд".1

Рейснер, отвергая претензии Стучки, "будто бы в истории пра­воведения ему первому удалось совершить крупное научное от-

1 Там же. С. 8—9.