logo
Философия1

Глава 5. Философия права в XX в.: основные концепции

601

кретным людям) прав и обязанностей, в результате чего государст­во как самостоятельное лицо персонифицирует правопорядок, — это, согласно Кельзену, "есть всего лишь мыслительная операция, вспомогательное средство познания"1. А предмет познания — это только право.

Поскольку Кельзен отождествляет государство и право, для него "всякое государство есть правовое государство, а сам этот тер­мин представляет собой плеоназм"2. Использование же понятия "пра­вовое государство" в специальном смысле — для характеристики "такого типа государства, которое отвечает требованиям демокра­тии и правовой безопасности", Кельзен отвергает, поскольку при этом предполагается и "принятие допущения, согласно которому лишь такой порядок принуждения может считаться "настоящим" правопорядком"3.

Но такое допущение, по оценке Кельзена, это "предрассудок, основанный на теории естественного права"4. Кельзен же под пра­вопорядком (и в качестве права, и в качестве государства) имеет в виду только позитивное право с любым произвольным содержа­нием. "Ведь, — пишет он, — и относительно централизованный порядок принуждения, имеющий характер автократии, и при неог­раниченной гибкости не гарантирующий никакой правовой безо­пасности, — это тоже правопорядок... С точки зрения последова­тельного правового позитивизма, право, как и государство, не мо­жет быть понято иначе, нежели как принудительный порядок че­ловеческого поведения, что само по себе еще никак не характери­зует его с точки зрения морали или справедливости. Тогда государ­ство может быть понято в "юридическом смысле" не в большей и не в меньшей мере, чем само право"5.

Наряду с основной нормой позитивного правопорядка отдель­ного государства Кельзен выделяет (и формулирует) также ос­новную норму международного права и основную норму естест­венного права.

Если, как обычно, исходить из примата государственного, а не международного правопорядка, то тогда, замечает Кельзен, меж­дународное право — лишь составная часть суверенного государст­венного правопорядка, основная норма которого является основа­нием действительности одновременно и государственного, и меж­дународного правопорядка. При примате же международного пра­ва, из чего исходит Кельзен, международное право — это единст­венный суверенный правопорядок, которому подчинены все госу­дарственные правопорядки. В таком случае основанием действи-

1 Там же. С. 146.

2 Там же. Плеоназм — словесное излишество.

3 Там же. С. 153.

* Там же.

5 Там же. С. 153—154.

тельности индивидуальных государственных правопорядков являет­ся не постулируемая норма (не основная норма каждого такого правопорядка), а позитивная (фактически установленная) нор­ма международного права, которая описывается так: "В соответ­ствии с общим международным правом, правительство, независи­мо от других правительств осуществляющее эффективный кон­троль над населением определенной территории, есть легитимное правительство, а население, живущее на этой территории и кон­тролируемое этим правительством, образует государство (в смыс­ле международного права)"1. Основанием же действительности и этой позитивной нормы международного права, и всего междуна­родного права, и опосредованно — каждого отдельного государ­ственного правопорядка при примате международного права яв­ляется основная норма (т. е. не позитивная, а постулируемая) ме­ждународного права.

Основная норма международного права, по Кельзену, гласит: "Государства, т. е. правительства, в своих взаимоотношениях должны вести себя в соответствии с существующим в международных от­ношениях обычаем", или: "Принуждение одного государства по от­ношению к другому должно осуществляться при таких условиях и таким образом, которые соответствуют существующему в между­народных отношениях обычаю"2.

Это основная норма международного права — логико-юриди­ческая предпосылка, позволяющая рассматривать так называемое общее международное право, т. е. действенные нормы, регулирую­щие поведение всех государств по отношению друг к другу, как правовые нормы, обязывающие государства.

Кельзен подчеркивает, что основная норма международного права тоже не утверждает никакой ценности, внеположенной пози­тивному праву, даже ценности мира, т. е. содержание позитивного права (международного и государственного) может быть любым. При примате международного правопорядка он "понимается как более высокий по отношению к государственному и, следова­тельно, как наивысший и суверенный правопорядок"3. Если же ис­ходить из примата государственного правопорядка и государства (государственные правопорядки) все же называть "суверенными", то, критически замечает Кельзен, "этот "суверенитет" может озна­чать только то, что государственные правопорядки подчиняются одному лишь международному правопорядку, или (пользуясь при­нятой терминологией) что государства представляют собой непо­средственные международно-правовые сообщества"4.

1 Там же. С. 94.

2 Там же. С. 96.

3 Там же. С. 97.

4 Там же.

602