logo
Философия1

Глава 1. "Новое право": основные направления интерпретаций

251

и рейснеровское классовое интуитивное право (субъективное право класса), а вместе с ним общее (объективное) право оказываются "правом" лишь по названию, по далекой аналогии с тем настоящим правом, для которого исходным, основным, непременно признан­ным субъектом является индивид.

Конечно, классовые требования, интересы, притязания и т. д. могут быть оценены и с точки зрения права, но сами по себе эти интересы, требования, притязания, волевые акты не являются пра­вовыми; исходно они — не источники и не прирожденные носители права, и не они порождают право. Равенство (и связанная с ним справедливость) как критерий права может быть лишь извне (из принципа формального равенства свободных и независимых инди­видов) привнесено в т. н. субъективное классовое право, соотнесено со сферой т. н. интуитивного классового права, распространено на нее, но в самой этой сфере рейснеровского одностороннего классо­вого права или двустороннего общего права как компромисса раз­личных классовых прав, т. е. вне и без отношений свободных и независимых индивидов, принцип права (и вместе с тем критерий его отличия от неправа) не может быть порожден, сформирован, конституирован.

Своим антииндивидуализмом Рейснер одновременно подреза­ет правовые корни своего интуитивного классового права, а вместе с ним и общего права. Таким образом, и его своеобразное классовое правопонимание на поверку оказывается правоотрицанием, в дан­ном случае — фактическим отсутствием (и принципиальной невоз­можностью) в рейснеровском классовом интуитивном праве того специфического, специально правового критерия (принципа фор­мального равенства), необходимость которого для всякого права он в общем виде декларирует и постоянно подчеркивает.

На примере рейснеровской концепции классовости права хо­рошо видно, как классовость убивает право. Дело в том, что клас­совость и право — два совершенно различных феномена и принци­па, два противоположных, нестыкуемых начала. Ни из классовости нельзя вывести принцип всеобщего формального равенства (всеоб­щего равного масштаба и соответствующей справедливости), ни из правового равенства — классовости. Дело усугубляется еще и тем, что, признавая субъективное классовое право (в качестве предше­ственника и реального источника общего права), Рейснер произ­вольно наделяет это т. н. односторонне-классовое право своей кон­струкции специфическими свойствами (равенство, справедливость), присущими совсем другому феномену — настоящему, неклассово­му и надклассовому праву, праву как общему для всех членов об­щества масштабу, всеобщей и равной мере свободы индивидов, праву как единым для всех "весам правосудия".

Вместо единого для данного права (данной правовой системы) принципа равенства, вместо единого масштаба и всеобщей меры

AJlr&J *. ч~~г*ь——— ——— 4

этого формально-правового равенства, словом, вместо единых для соответствующего правового сообщества "весов правосудия" у Рейс-нера получается, что каждый класс — со своим правом, со своим масштабом, со своей мерой и своими "весами". Но классы — это не общество в миниатюре, а лишь его части в их особом социальном, идеологическом, политическом, экономическом видении и толкова­нии. Уже поэтому некорректно приписывать классам правообра-зующие свойства и способности общества в целом. Кроме того, ясно, что из нескольких т. н. классовых прав, каждое из которых не обла­дает всеобщим масштабом формального равенства и, следователь­но, не является правом, посредством компромисса невозможно получить единый правовой масштаб и рейснеровское т. н. общее право — подобно тому, как сочетание какого угодно множества не­верных весов и произвольных мер веса не может дать одни пра­вильные весы с надлежащим всеобщим масштабом.

В произвольном сочетании классовости и права в рейснеров-ской концепции классового права именно правовое начало оказы­вается прежде всего подавленным классовым подходом. Это отчет­ливо проявляется в девальвации и релятивизации принципа права (формального равенства и выражающей такое равенство справед­ливости) в толковании и применении Рейснера. Правовое равенст­во и соответствующая справедливость у Рейснера лишены надле­жащего смысла и содержания: они выражают не равенство, свобо­ду и справедливость в отношениях между индивидами, а особую идеологическую форму классовых отношений.

Справедливость как высший критерий права обладает, согласно Рейснеру, "априорным (самодовлеющим) и всеобщим характером, который позволяет ее делать исходным пунктом для абсолютных категорических суждений"1. В русле известных со времен антично­сти представлений о взаимосвязи права, равенства и справедливо­сти Рейснер отмечает, что справедливость уравновешивает и воз­награждает, равным дает равное, неравным — неравное, подсчи­тывает и наказует. Однако у Рейснера (в силу его антииндивидуа­лизма) отсутствует адекватная для права концепция равенства (формальное равенство и свобода индивидов), а следовательно, и объективный критерий для определения масштаба и меры такого равенства. Отсюда ясно, что и "справедливость" (и классовое право в целом) оказывается в подходе Рейснера произвольным "уравне­нием", содержание которого зависит "от подстановки любого мери­ла или мерки, так что весь вопрос здесь сводится к тому, с какой точки зрения и в каком отношении важна справедливая оценка"2. Получается полнейший субъективизм: "справедливость" зависит лишь от точки зрения (у Рейснера — от пролетарски-классовой