Глава 2. "Правовой фронт" социализма

271

черкивают: "Это единство советского права не уничтожается ни пережитками буржуазной формы права (применение равного мас­штаба к неравному), ни наличием на определенных этапах частно­собственнических или капиталистических отношений, которые до­пускаются советскими законами не с целью их увековечить, а с целью их преодолеть и в конечном счете ликвидировать"¹.

В целом предложенная названным съездом общая позиция носила эклектический характер и пыталась соединить несовмести­мые друг с другом представления. Особенно наглядно это прояви­лось в том, что авторы резолюции, признавая пролетарскую клас­совую сущность советского права, в то же время отрицают концеп­цию "пролетарского права", чтобы как-то спасти доктринальные представления (а заодно и какие-то остатки прежних взглядов Па­шуканиса) о буржуазном "равном праве" после пролетарской рево­люции. Таким образом, получалось, что советское право является по своей сущности пролетарским (т. е. неправовым явлением), но имеет буржуазную форму права. Отрицание же "наличия пере­житков буржуазной формы права" (т. е. представления Стучки, Либермана и др. о пролетарском праве), согласно резолюции, "про­тиворечит положениям Маркса и Ленина и представляет собой "ле­вый" загиб"².

В резолюции съезда отчетливо отразилось усиление полити­ко-идеологической нетерпимости к разного рода "отступлениям", "отходам" и "уклонам". Так, часто повторявшаяся мысль Стучки о том, что Ленин не дал основ теории права, квалифицировалась в резолюции (правда, без упоминания Стучки) как "оппортунистиче­ская теорийка"³, против которой необходимо вести борьбу.

В связи с призывом Кагановича бороться с применением "бур­жуазного, формально-юридического метода" к диктатуре пролета­риата и советскому праву резолюция прилежно перечисляла ад­реса и объекты соответствующей критики — труды Магазинера, Дурденевского, Дябло, Палиенко, Понтовича, Котляревского, Ар-хиппова, Игнатьева, Успенского и др., особо выделив работы ком­мунистов Магеровского, Малицкого, Райхеля, Гурвича и Стеклова.

Среди сторонников психологической теории права названы Рейснер, Энгель, Ильинский, юридического и этического нормати­визма — Попов-Ладыженский, Сургуладзе, Нанейшвили, Галанза, теории социальных функций права — Гойхбарг, Вольфсон и др. В числе адресатов критики значился и журнал "Право и жизнь", призывавший, по словам авторов резолюции, к "абстрактной за­конности", что "было равносильно призывам повернуть под этим

¹ Резолюция I Всесоюзного съезда марксистов-государственников и правовиков по докладам Е. Пашуканиса и Я. Бермана. С. 150.

² Там же.

³ Там же. С. 144.

272 Раздел Ш. Марксистская доктрина и социалистическое правопонимание

лозунгом от диктатуры пролетариата к буржуазной демократии, к пресловутому "правовому" государству"¹.

В резолюции были указаны направления борьбы и в отрасле­вых юридических науках. В области уголовного права — это "бур­жуазно-социологическая школа права, подкрашенная под марксизм" (Исаев, Пионтковский, Трайнин, Чельцов-Бебутов, Паше-Озерский), а также "откровенная буржуазно-юридическая догматика и смено-веховщина" (Люблинский, Жижиленко, Полянский, Ширяев при "поддержке коммунистов" Ширвинда и Канарского)². В сфере меж­дународного права, согласно резолюции, господствовали реакцион­ные учения буржуазных теоретиков (Грабарь, Сабанин, Ключни­ков) и, кроме того, под марксистской фразеологией получила рас­пространение точка зрения мелкобуржуазного радикализма (Коро­вин и др.). В земельном праве проповедовалась народническая идея "крестьянского права" (Розенблюм), в трудовом праве развива­лись "буржуазно-юридические тредюнионистские и меньшевист­ские теории" (Варшавский, Каминский)³.

В качестве примера отрыва теории от практики, схоластики и формализма в теории права указывалась позиция Стальгевича.

В русле тогдашней политики и идеологии резолюция первого съезда ориентировала советских юристов на превращение теории советского права в "орудие борьбы на практике за генеральную линию партии"⁴. В связи с вступлением в период социалистическо­го строительства по всему фронту юридическая наука была при­звана "служить делу коренной реконструкции советского права во всех его областях"⁵. Предстоял переход "от товарообмена к продук­тообмену, к непосредственному планированию всего народного хо­зяйства"⁶, а вместе с тем и преодоление "пережитков буржуазной формы права" нэповского времени.

Однако и после I съезда марксистов-государственников и пра­вовиков какого-то единого подхода и тем более "генеральной ли­нии" в правопонимании не было. Споры между различными кон­цепциями (и прежде всего — Стучки и Пашуканиса) продолжа­лись и даже усиливались и ужесточались.

На критику в свой адрес, прозвучавшую на съезде и в резолю­ции съезда, Стучка ответил статьей "Мой путь и мои ошибки"⁷, в которой он, наряду с признанием некоторых недостатков и просче­тов своего подхода, критикует взгляды Пашуканиса и его сторон-

l

¹ Там же. С. 146.

² Там же.

³ Там же. С. 147.

⁴ Там же. С. 150.

⁵ Там же.

⁶ Там же.

⁷ Стучка Я. Мой путь и мои ошибки // Советское государство и революция права, 1931, № 5—6. С. 67—97.