Раздел V. История философии права и современность

В своей характеристике гегелевской "Философии права" Ип­полит писал: "Пантрагизм как негативность, интегрирование наси­лия, войны, возвышения государства над экономическим и граж­данским обществом всегда остается задним фоном и основанием гегелевской мысли"¹. Юридические отношения и реализация от­дельного субъекта неотделимы от насилия и негативности.

Подобно тому как Платон обосновывал не утопию, а реальность античного полиса, так и Гегель, согласно Ипполиту, обрисовал совре­менное государство и гражданское общество и, предвидя зародыши будущих их трансформаций, защищал это общество и государство, опережая свое время. Но история, писал Ипполит, продолжается че­рез чуждое соединение позитивного и негативного. Современное госу­дарство Гегеля, эта "проза мира", "не может преодолеть полностью трагическую перспективу по ту сторону удовлетворения частной жизни", и "встреча с трагедией судьбы" остается². Рациональный ос­таток гегелевской концепции характеризуется Ипполитом как "фор­ма оптимизма, которую мы не можем больше постулировать"³.

После второй мировой войны неогегельянство (в первую оче­редь немецкое и итальянское), ориентированное на оправдание фашистского и нацистского режимов и достигшее апогея в 30-е годы, разделило в целом их судьбу и сошло со сцены.

Важными направлениями послевоенного гегелеведения ста­ли очищение творческого наследия Гегеля от неогегельянских ис­кажений и наслоений, преодоление крайностей в подходах к геге­левской философии права, объективная оценка ее места и роли в развитии философско-правовой мысли⁴.