Глава 3. Советский легизм

287

¹ Там же. С. 44.

² См. там же. С. 44, 48.

³ Там же. С. 42.

Вот по такой схеме (либо приказы тоталитарной диктатуры — это самое прогрессивное социалистическое право, либо ты враг на­рода, троцкист, агент, предатель и т. д.), подкрепленной реалиями массового террора, казнями одних (Пашуканиса в 1937 г., Крьшен­ко в 1938 г.) и репрессиями ряда других юристов (Гинцбурга, Рат-нера и др.), утверждались "генеральная линия" и единомыслие на советском "правовом фронте", получившие затем свою "научную" легитимацию на Совещании 1938 г.

В своем докладе на партийном собрании работников Прокура­туры СССР (5 мая 1937 г.) Вышинский утверждал, что взгляды Стучки и Пашуканиса противоречат ленинским указаниям о не­признании "ничего частного" в советском законодательстве, о борь­бе против "злоупотреблений нэпом" и т. д.¹

"Под Пашуканиса" квалифицировал Генеральный прокурор и взгляды наркома юстиции Крьшенко, — несмотря на его заслуги перед режимом и "юридической" политикой диктатуры пролета­риата, вопреки его однозначно официозной позиции на протяжении всей теоретической и практической деятельности. Принимая, как должное, явно просталинские публикации Крьшенко последних лет², Вышинский для своих целей занялся выискиванием в его работах примеров "некритического повторения "идей" Пашуканиса"³.

Так, Крыленко в одной из своих работ 1930 г. вполне в духе времени писал, что в области гражданского права "мы находимся до сих пор целиком еще в плену у старых понятий буржуазии и до сих пор строим наши гражданские правовые отношения по ее об­разцам"⁴.

Корни такого широко распространенного в 20-х и первой поло­вине 30-х годов правопонимания (в том числе — в области граж­данского права) лежат, конечно, не в трудах Пашуканиса, а в рабо­тах Маркса и Ленина, в их постулате о буржуазном "равном праве" на первой фазе коммунизма, из которого исходил и превращенный во "врага народа" Пашуканис. Вышинский же, тихо присвоив сфор­мулированное "контрреволюционерами" положение о том, что со­ветское право является социалистическим с момента пролетарской революции, начал шумно и огульно обвинять все прежние толкова­ния (субъективно более честные и добросовестные) этого туманного постулата доктрины как "извращение" марксизма-ленинизма, или, как он выражался, "марксистско-ленинско-сталинского учения о государстве и праве". С этих позиций любая трактовка советского

Вышинский А. Положение на правовом фронте // Советское государство, 1937 № 3—4. С. 35.

См., например: Крыленко Н.В. Сталинская Конституция в вопросах и ответах. М., 1936; Он же. Права и обязанности советских граждан. М., 1936; Он же. Обвинитель­ные речи. М., 1937.

Вышинский А. Положение на правовом фронте. С. 45.

Крыленко Н.В. Суд и право в СССР. Ч. III. М., 1930. С. б.

10*

288 Раздел Ш. Марксистская доктрина и социалистическое правопонимание

права в связи с постулатом о "буржуазном праве" оказывалась, согласно Вышинскому, "вражьей" попыткой выдать "советское со­циалистическое право" за рецепцию буржуазного права.

Уже перейдя на новые позиции, Крыленко писал: "Я считаю, что право наше было всегда, с самого начала, социалистическим по своей направленности и целям, что мы никогда не отказывались от использования тех форм, которые буржуазия оставила нам в на­следство, и эти формы используем, от чего наше право не переста­ло и не перестает быть социалистическим"¹. Вместе с тем Крыленко считал, что "только с ликвидацией эксплуататорских классов и ча­стнокапиталистических отношений мы смогли устранить из нашего права и те "старые формы", необходимость использования которых вызывалась, говоря словами Ленина, необходимостью "приспособ­лять свою тактику" к отношениям, вызываемым "не нашим клас­сом или не нашими усилиями"².

Эти рассуждения Крыленко (надо признать, сами по себе до­вольно конъюнктурные и противоречивые) не устраивают Вышин­ского прежде всего потому, что в них так или иначе признается значение формы буржуазного права для советского права. И Вы­шинский обращается к "нашим учителям", к "классическим указа­ниям Маркса—Энгельса, Ленина—Сталина", чтобы "внести макси­мальную ясность в вопрос о природе советского права как права социалистического"³.

Из своего экскурса к "первоистокам" он возвращается со сле­дующим выводом: "Следовательно, когда Маркс и Ленин говорят о социалистическом праве (в том-то и дело, что о социалистическом праве они как раз и не говорят! — В.Н.) как о праве неравенства и в этом смысле устанавливают аналогию с буржуазным правом, они ни в коей мере не отождествляют то и другое, не ставят между правом социалистическим и правом буржуазным знака равенст­ва"⁴. Таким образом, посредством грубой подтасовки Вышинский делает авторами концепции "социалистического права" (вместо бур­жуазного "равного права" при социализме!) уже Маркса и Ленина, а не какого-то там "диверсанта" Пашуканиса или Доценко.

После такой откровенной фальсификации проблема о судьбах права при социализме лишается своего действительного смысла и подменяется разглагольствованиями о том, что советское право "ка­чественно отлично" от буржуазного права так же, "как качественно отлично, например, насилие пролетарского государства от насилия буржуазного государства, как качественно отлична диктатура про­летариата от диктатуры буржуазии, как качественно отлична де­мократия пролетарская от буржуазной демократии"⁵.