logo search
Философия1

Глава 3. Советский легизм

305

народном праве". На XXII съезде КПСС в 1962 г. утверждалось, что на современном этапе, когда социализм победил не только пол­ностью, но и окончательно, когда советское общество вступило в период строительства коммунизма, диктатура пролетариата в СССР с точки зрения внутреннего развития перестала быть необходимой. Социалистическое государство, которое возникло как государство диктатуры пролетариата, на современном этапе, говорилось в ре­шении съезда, превратилось в "общенародное государство"1.

Но положения о переходе от государства и права диктатуры пролетариата к общенародному государству и праву носили по су­ществу декларативный и пропагандистский характер, поскольку некоторые изменения в политическом режиме, законодательстве, хозяйственной, духовной жизни страны и в целом мероприятия по "преодолению последствий культа личности Сталина" фактически не затронули социальные и экономические характеристики обще­ства, фундаментальные принципы, функции и структуры диктату­ры пролетариата и его репрессивно-приказной регулятивной сис­темы. И в условиях декларированного перехода к "общенародному государству и праву" в советской юридической науке, за очень ред­ким исключением, продолжали господствовать слегка словесно мо­дернизированные, но по существу прежние представления о праве вообще и советском социалистическом праве как совокупности (или системе) правил поведения (норм), установленных государством и обеспеченных его принуждением2.

По существу отстаивая "правопонимание", сфабрикованное в 1938 г., и лишь словесно открещиваясь от некоторых его одиозных моментов, приверженцы этого официального подхода к праву — Н.Г. Александров и др. — изображали себя как единственных и истинных борцов за право и законность, а всех остальных обвиняли в пропаганде "нигилистического отношения к нормам права под флагом борьбы с "нормативизмом"3.

На самом же деле образцы практической реализации идей и представлений этого направления о "законности", о "праве", его "нормативности", "четкости", "формальной определенности", "ин-ституциональности" и т. д. в наиболее полном, адекватном, аутен­тичном и классическом виде представлены практикой массовых реп-

1 См.: XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Ч. Ш. М., 1963. С. 303.

2 См., например: Теория государства и права. Основы марксистско-ленинского уче­ния о государстве и праве. М., 1962; Общая теория советского права. М., 1966; Осно­вы теории государства и права. М., 1969; Недбайло П.Е. Введение в общую теорию государства и права. Киев, 1971; Теория государства и права. М., 1968 (II изд. — 1974); Марксистско-ленинская общая теория государства и права. Основные инсти­туты и понятия. М., 1970; Марксистско-ленинская общая теория государства и пра­ва. Социалистическое право. М., 1973; Теория государства и права. Л., 1982; Теория государства и права. М., 1983; Основы теории государства и права. М., 1988; и др. 3 Александров Н.Г. Сущность права (К вопросу о сущности исторических типов права). С. 53.

306 Раздел Ш. Марксистская доктрина и социалистическое правопонимание

рессий и беззаконий, неслыханного бесправия и произвола 30-х — начала 50-х годов. А ведь это было время безраздельного господ­ства именно этого тоталитарного "нормативизма" и антиправового легизма.

Весьма показательно, что и после разоблачения "культа лич­ности Сталина" в научной и учебной литературе 60—80-х годов прежние концептуальные представления не просто развивались и тиражировались в благоприятном режиме официальной идеологии, но и агрессивно отстаивались и пропагандировались в качестве "без­условно, правильной"1 трактовки советского социалистического пра­ва. В этом же духе Иоффе и Шаргородский в начале 60-х годов откровенно признавали, что их понимание и определение права "основано на тех же посылках, что и общее определение понятия права, данное в 1938 году" 2.

И это не было позицией отдельных авторов, это было офици­альное кредо советской юридической науки того времени. Для реа­билитации тоталитарного "правопонимания" 1938 г. и дальнейшего его использования (но без "ошибок" Вышинского) в качестве офи­циальной позиции советской юридической науки Совещание 1938 г. стали изображать как важную и плодотворную веху в развитии марксистско-ленинского учения о государстве и праве, несколько, правда, омраченную обстановкой культа личности Сталина и не­которыми теоретическими и методологическими "ошибками" Вы­шинского.

Типична и характерна в этой связи положительная оценка Совещания 1938 г. в многотомном труде по марксистско-ленинской общей теории государства и права, подготовленном ведущими ав­торами того времени и призванном, так сказать, обобщить опыт и наметить пути в дальнейшем развитии не только советской, но и всей социалистической юридической науки. "Одним из событий в жизни советской правовой науки, — отмечали авторы первой кни-ти этого издания, — явилось Всесоюзное совещание по вопросам науки советского права и государства, состоявшееся в 1938 году. По своему замыслу совещание было призвано подвести итог идеологи­ческой борьбы, которую пришлось выдержать представителям мар­ксистско-ленинской государственно-правовой мысли со всеми теми, кто пытался исказить марксистско-ленинское учение о государстве и праве"3.

По такой оценке получается, что Вышинский и его сторонники как "представители марксистско-ленинской государственно-право­вой мысли" выдержали и выиграли "идеологическую борьбу" про-