Глава 3. Советский легизм

297

¹ Там же. С. 87—88.

² Там же. С. 88.

³ Там же. С. 89.

⁴ Там же.

⁵ Там же. С. 163.

совпавшее с замечаниями и ряда других участников прений, было (вместе с некоторыми другими пожеланиями) учтено в окончатель­ной редакции одобренных Совещанием общего определения права и определения советского права.

Под жестким давлением политико-идеологических обвинений Стальгевича фактически заставили "согласиться" с позицией Вы­шинского и К°. В опубликованных материалах Совещания выступ­ление Стальгевича было снабжено следующим примечанием: "Не имея права по существу изменить стенограмму своего выступле­ния, считаю необходимым заявить, что после обсуждения на Сове-* щании с определением права тов. Вышинского я целиком и полно­стью согласен. Одновременно я целиком и полностью отвергаю об-* , винение меня в продолжении "теоретической линии" Стучки, равн* но как и в отождествлении права и экономики. Работа Совещания; в частности критика моего выступления тов. Вышинским, помогли мне освободиться от остатков отдельных прежних ошибочных по­ложений. — Сталъгевич"¹.

"Генеральная линия" не терпит никаких разномыслии. И нуж­ное тотальное единство было получено на Совещании и распро­странено по всему "правовому фронту" в качестве не подлежащего обсуждению приказа. Тоталитарное "правопонимание" утвержда­лось тоталитарными методами.

j- 3. Тоталитарный "нормативизм": право как совокупность 41 приказов власти

~*° Определение права, предложенное Вышинским и одобренное Совещанием 1938 г., вошло в литературу как "нормативный" (а затем и "узконормативный") подход к праву. Однако и в предварительной, и в окончательной редакциях тезисов, а также в отредактированном варианте самого доклада Вышинского речь шла о "правилах поведе­ния", а не о "нормах". Видимо, для самого Вышинского это было опре­деленной словесной страховкой от ненужных ассоциаций с "буржу­азным нормативизмом". По существу же эти термины были для него синонимами. Так, он утверждал, что "правила поведения" — это нор­мы"². "Право, — пояснял он свое общее определение, — есть совокуп­ность правил поведения, или норм, но не только норм, но и обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью и защищаемых ею в принудительном порядке"³.

Кстати говоря, в определении советского права указание на "обычаи и правила общежития" отсутствует, хотя, возражая про­тив предложения Полянского исключить из определения права ссыл-

¹ Там же. С. 85, сноска 1.

² Там же. С. 162.

³ Там же. С. 37.

298 Раздел Ш. Марксистская доктрина и социалистическое правопонимание

ку на "обычаи и правила общежития", сам же Вышинский говорил прямо противоположное: "С точки зрения определения проф. По­лянского, окажутся вне права, например, нормы шариатских судов, действовавших у нас десятки лет тому назад, допущенных государ­ством в известных условиях как официальные учреждения; окажет­ся вне этого определения и все так называемое обычное право"¹.

Отсутствие в одобренном Совещанием определении советского права упоминаний об "обычаях и правилах общежития" фактиче­ски означало отрицание их в качестве источников (или форм) "со­ветского социалистического права". К таковым были отнесены (и по определению советского права, и по толкованию Вышинского) лишь "правила поведения, установленные в законодательном порядке", т. е. официальные акты различных органов власти — законы, по­становления, распоряжения, приказы, инструкции и т. д.

Эти акты (и содержащиеся в них "правила поведения", "нор­мы"), "установленные в законодательном порядке", стали собирательно именоваться "законодательством" (или "действующим законодатель­ством"). Данный термин ("законодательство") стал синонимом и "дей­ствующего права" (т. н. позитивного права), и права вообще.

По своему типу "правопонимание", предложенное Вышинским и принятое Совещанием, является легистским, поскольку, — с точки зрения традиционного критерия различения и соотношения "права и закона", — в его основе лежит отождествление "права" и "зако­нодательства" ("действующего", "позитивного" права, обобщенно — "закона"). Такое отождествление прямо и откровенно признавалось и утверждалось Вышинским. "Право, — писал он, — совокупность или система правил (законов), имеющих своим назначением забо­ту о подчинении членов общества "общим условиям производства и обмена", т. е. о подчинении господствующим в данном обществе классовым интересам"².

Характеристики подхода Вышинского и его последователей как "нормативного", "нормативистского" и т. п. нельзя признать адек­ватными независимо от целей их использования. Дело прежде все­го в том, что "правило поведения" ("норма") как политико-властное установление и регулятор в определении Вышинского — это нечто совершенно иное, нежели норма социальной солидарности в соци­альном нормативизме Л. Дюги или норма долженствования в нор­мативизме Г. Кельзена.

Норма, согласно Дюги, зависит не от государства, а от факта социальной солидарности (включая и солидарность разных клас­сов) в обществе³. Правовой характер власти и законов зависит